Комментарий Константина Свитнева к новому закону «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»

Новый Закон «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» открывает новые возможности перед людьми, которые хотят стать родителями при помощи вспомогательных репродуктивных технологий — ВРТ.

Проблема бесплодия затрагивает почти 6 миллионов российских семей. В России сейчас порядка 4 миллионов мужчин и 6 миллионов женщин нуждаются в применении ВРТ для того, чтобы зачать ребенка.

Прежде всего, в новом законе появилась норма прямого действия, закрепляющая равное право россиян на доступ к ВРТ, включая суррогатное материнство, вне зависимости от супружеского статуса. Единственное условие — наличие обоюдного информированного согласия на медицинское вмешательство. Одинокая женщина также имеет право на применение таких технологий.

Появился особый раздел, посвященный суррогатному материнству, которое в пункте 9 нового закона определено как «вынашивание и рождение ребенка по договору, заключаемому между суррогатной матерью (женщиной, вынашивающей плод после переноса донорского эмбриона) и потенциальными родителями, чьи половые клетки использовались для оплодотворения, либо одинокой женщиной, для которых вынашивание и рождение ребенка невозможно по медицинским показаниям». Таким образом, услугами суррогатной матери будет возможно воспользоваться лишь при наличии установленных медицинских показаний.

Впервые в отечественной практике в законе закреплено требование обязательного заключения договора между родителями-заказчиками суррогатной программы и суррогатной матерью. Правда, договор этот по-прежнему не может обязать суррогатную мать передать выношенного ей ребенка его родителям. Плюс закона — наличие брака не является обязательным условием для участия в программе суррогатного материнства.

Проблема бесплодия затрагивает 6 миллионов российских семей. 4 миллиона мужчин и 6 миллионов женщин нуждаются в медпомощи, чтобы зачать ребенка.

Теперь пары, не состоящие в браке, а также одинокие пациентки клиник репродукции могут не бояться, что им откажут в реализации программы суррогатного материнства, а при регистрации их новорожденных возникнут проблемы, как это часто бывало до этого.

Следует отметить, что в новом законе отсутствует норма, регулирующая применение ВРТ в преодолении бесплодия (бездетности) у одиноких мужчин. Могут ли теперь мужчины, желающие стать отцами, на законных основаниях обращаться в клиники репродукции? Для ответа на это вопрос вспомним, что в праве существует понятие аналогии, в отсутствие норм гражданского права для регулирования семейных отношений применяются нормы, регулирующие сходные отношения (аналогия закона). Если можно иметь детей одиноким женщинам, как прямо устанавливает новый закон, то можно и одиноким мужчинам.

Закон не устанавливает обязанность суррогатной матери передать ребенка по его рождении родителям-заказчикам суррогатной программы, равно как и обязанность родителей-заказчиков принять этого ребенка. Родители по-прежнему заложники вынашивающей их ребенка суррогатной матери, которая может прервать беременность по своему усмотрению и вольна сколь угодно шантажировать родителей. В результате страдают интересы всех сторон, участвующих в программе, и прежде всего интересы будущего ребенка. Кстати, и родители могут отказаться принять выношенного сурмамой ребенка, оставив новорожденного без родителей, а суррогатную мать без компенсации.

Родители-заказчики суррогатной программы должны считаться единственными настоящими родителями «суррогатного» малыша, чтобы сурмама была обязана передать его им и только им (подобные законы уже существуют на Украине, в Армении, Белоруссии, Казахстане, Киргизии), а они, в свою очередь, были бы обязаны принять этого ребенка. Ни суррогатная мать, ни родители не должны иметь права прервать суррогатную беременность, кроме как по медицинским показаниям.

Пункт 10 ст. 55 устанавливает, что суррогатной матерью может быть здоровая женщина в возрасте от двадцати до тридцати пяти лет, уже имеющая ребенка, давшая письменное информированное добровольное согласие на медицинское вмешательство. Вместе с тем в законе появилась новая норма, устанавливающая, что женщина, состоящая в браке, может быть суррогатной матерью только с письменного согласия супруга.

Требование получения согласия мужа суррогатной матери представляется неуместным, так как любая совершеннолетняя женщина вне зависимости от своего супружеского статуса является равноправным субъектом гражданских правоотношений, тем более что п. 1 ст. 56 того же закона говорит о том, что «каждая женщина самостоятельно решает вопрос о материнстве».

Закон впервые в российской практике установил, что суррогатная мать не может быть одновременно донором яйцеклетки. Таким образом, с момента вступления закона в силу в России будут возможны лишь программы гестационного суррогатного материнства, когда суррогатная мать не имеет генетического родства с тем ребенком, которого она вынашивает.

Закон установил, что донорами половых клеток могут быть граждане в возрасте от восемнадцати до тридцати пяти лет. По ныне действующим нормам сперму можно было сдавать до 40 лет.

Появилась норма, устанавливающая запрет на выбор пола будущего ребенка. П. 4 ст. 55 гласит: «При использовании вспомогательных репродуктивных технологий выбор пола будущего ребенка не допускается, за исключением случаев возможности наследования заболеваний, связанных с полом».

Российские законодатели фактически повторили формулировку ст. 14 Конвенции о правах человека и биомедицине 1997 года, не подписанной нашей страной. К ней не присоединились также такие страны-члены Совета Европы, как Австрия, Бельгия, Великобритания, Германия, Ирландия, Лихтенштейн. Италия, Люксембург, Нидерланды, Польша, Украина, Франция, Швеция подписали, но так и не ратифицировали конвенцию. Вызывает недоумение, почему спорная норма из уже пожелтевшего, но так и не вступившего в законную силу в ведущих европейских странах документа перекочевала в новый российский закон.

Таким образом, в настоящее время в России выбор пола ребенка — как до зачатия, так и после зачатия, но до переноса эмбриона в полость матки — будет возможен лишь по медицинским показаниям, что не учитывает объективные потребности родителей в планировании семьи. Вместе с тем российское законодательство ничего не имеет против уничтожения «излишних» и невостребованных эмбрионов и даже редукции уже наступившей многоплодной беременности после ЭКО. Если закон разрешает уничтожать эмбрионы и оставляет за женщиной право на произвольное прерывание беременности вплоть до 12-й недели вынашивания, то, если быть последовательным, нельзя не признать за родителями права отказаться от эмбрионов неугодного им пола еще до наступления беременности — с целью исправления гендерного дисбаланса.

По этому пути пошли, например, в США. Там разрешается применять предимплантационную генетическую диагностику для выбора пола ребенка по желанию супругов, которые хотели бы иметь второго ребенка другого пола. Даже в ортодоксальном Израиле с 2005 года разрешается прибегать к процедуре выбора пола. Правда, только родителям, имеющим четырех детей одного пола.

Можно сделать вывод, что регулирование вспомогательной репродукции в России по-прежнему оставляет желать лучшего. Остаются правовые лакуны и серые, нерегулируемые зоны, что существенно нарушает права граждан, которые хотели бы — и могли бы — стать родителями при помощи ВРТ. Права детей, которые рождаются в результате применения такой методики ВРТ, как суррогатное материнство, по-прежнему никак не защищены.

Таким образом, принятие нового закона не снимает с повестки дня разработку отдельного комплексного закона о ВРТ, регулировавшего бы все аспекты применения вспомогательных репродуктивных технологий с учетом современных достижений науки и международного опыта. Подобные законы действуют, например, в Германии, Испании, Италии. Применение ВРТ детально регламентировано в Великобритании, Канаде, Австралии, Новой Зеландии, Индии, ЮАР.

Право на продолжение рода — естественное, неотъемлемое право любого человека. Нужно дать шанс всем людям, желающим стать родителями при помощи ВРТ, возможность осуществить свою мечту.

Константин Свитнев (генеральный директор консалтинговой компании).